Младшая сестра Николая Гоголя
Почему Н.В. Гоголь увлёкся мистикой?
5 декабря 2018 года исполнился 101 год со дня смерти последней сестры великого писателя - Николая Васильевича Гоголя, также в этом году отмечалась 210 летний юбилей со дня его рождения. О жизнедеятельности Н.В. Гоголя написаны множество книг, по его произведениям снят ряд художественных и документальных фильмов. Немало известно и о его семье, предках и казалось, ничего нового невозможно добавить. Однако недавняя покупка старинного иллюстрированного литературного журнала «Нива» (№6 февраль 1908 года) помогла мне понять увлечение великого писателя мистикой и пролила свет на некоторые черты его характера. В данном альманахе среди рассказов, рекламы и политических новостей, мной был обнаружен очерк – племянника Николая Гоголя – В. Головни, который рассказывал о своей матери Ольге Васильевне Гоголь - Головня. Эта самоотверженная несчастная женщина прожила всю свою жизнь, проповедуя христианскую добродетель и сострадание к людям. Повествование о её жизнедеятельности с моими вставками адресую читателям.
Хотелось бы отметить, что помимо Николая Васильевича в их семье было ещё одиннадцать детей. В общем поровну шесть мальчиков и шесть девочек. Первые два мальчика родились мёртвыми. Николай Гоголь был третьим ребёнком. Четвёртым сыном был рано умерший Иван (1810—1819). Затем родилась дочь Мария (1811—1844). Все средние дети также умерли в младенчестве. Позже родились дочери Анна (1821—1893), Елизавета (в замужестве Быкова) (1823—1864) и последней Ольга (1825—1907). Появилась на свет Ольга Васильевна ночью 19 марта 1825 года в селе Васильевка, она же Яновщина, где и прожила почти всю свою долгую жизнь.
День её рождения совпал с днем рождения её великого брата, а год рождения был годом смерти их отца, Василия Афанасьевича Гоголя.
Родовое проклятье
Умер Василий Афанасьевич сравнительно не старым человеком, ему было тогда около 48 лет. Какой-то тяжёлый недуг, словно червь, давно подтачивал его слабый организм. Василий Афанасьевич с каждым годом худел и слабел, а затем, безвременно угас.
Естественно, что Ольга Васильевна, рождённая от больного отца, явилась на свет инвалидом с врождёнными пороками. К тому же их матушка Мария Ивановна, обожавшая своего мужа, настолько отдалась своему горю, что не могла уделить внимания своей младшей дочери, и бедняжка вначале была предоставлена кормилице, а потом нянькам. Неизвестно вследствие каких причин перенесённой золотухи или плохого ухода, но ребёнок на втором году жизни, оказалась глухой на оба уха. Эта проклятая глухота исключила её из общества, лишив возможности полноценно слышать разговорную речь. С раннего детства и до глубокой старости бедняжка с завистью поглядывала на счастливых людей, ведущих оживлённые беседы, из которых до её ушей долетали только отдельные слова. Помимо глухоты Ольга Васильевна оказалась ещё и калекой: У неё одна нога была короче другой, а палец правой руки сильно обезображен. Только на четвёртом году жизни она выучилась ходить и говорить. Хотелось бы отметить, что до восьми лет она постоянно страдала какой-нибудь мучительной болезнью. Конечно же, злые языки утверждали, что на их род наслали страшное проклятие, и что без чертовщины тут не обошлось. Эта череда трагических семейных событий, заставила Николая Васильевича Гоголя в юношестве всерьёз заняться изучением мистики и народного фольклора.
Неспособность к обучению
В девять лет Ольгу Васильевну начали обучать грамоте, но все усилия матери и старшей сестры, и даже деревенского учителя оказались тщетными. Девочка оказалась никак не могла постигнуть простейших арифметических действий, кроме того у неё совершенно отсутствовала память, и поэтому заученное сегодня она забывала на следующий день.
В это время Николай Васильевич Гоголь получил место преподавателя в Патриотическом институте в Москве. Это дало ему возможность поместить в это аристократическое заведение старших сестёр Ольги Васильевны, Анну и Елизавету.
Туда же на следующий год он хотел забрать Оленьку, но это оказалось совершенно невозможным.
- Куда ей бедняжке, в институт?- убеждала Николая Васильевича мать - Мария Ивановна – ведь она калека и совершенно неспособна к обучению.
- Пустяки, – самоуверенно отвечал Николай Васильевич, - это только доказывает, что ни вы маменька, ни сестрицы не можете, как следует взяться за дело. Чтобы это доказать я сам возьмусь обучать её, и вы все увидите, что в течение двух месяцев, тех что я проведу в нашей деревне, я сумею её подготовить к поступлению в институт.
Ему тогда было 26 лет и несмотря на столь молодой возраст он уже издал три тома своих сочинений, кроме того подготавливал на Петербургской сцене к постановке пьесу «Ревизор». Знаменитые писатели того времени: Василий Жуковский, Николай Языков, а также великий Александр Пушкин были его друзьями. Осенью же Гоголю предстояло занять кафедру профессора истории в Петербургском университете.
Николай Васильевич с присущей ему самоотверженностью и со всем рвением взялся за обучение своей младшей сестрёнки. Но-увы! Все его усилия тоже не увенчались успехом. Несмотря на новейшие педагогические приёмы, просьбы, убеждения, угрозы и даже наказания дело не двигалось вперёд. Оленька никак не могла постигнуть тайн школьной премудрости. Таблица умножения оказалась для неё непреодолимым барьером, даже многие буквы выглядели совершенно непонятными. Бился брат над её учебой по утрам и вечерам, выходил из себя, сердился, чуть не плакал, но дело так и не продвигалось ни на шаг. Наконец он был вынужден отказаться от принятой на себя непосильной задачи.
- Да маменька вы правы, - с грустью объявил он Марии Ивановне, - Оленька действительно неспособна к наукам, но что же делать придётся её обучить хоть чему-нибудь.
Стеклянное колечко
Однако, несмотря на всю строгость брата (он например, иногда оставлял её без обеда или любимых сладостей) Оленька привязалась к нему всей душой. И полюбила его такой сильною любовью, на которую способны только самоотверженные натуры.
Лучшими воспоминаниями детства у неё были неразрывно связаны с воспоминаниями о брате. Когда мне было десять лет, - рассказывала Ольга Васильевна - брат подарил мне стеклянное колечко. Я надела его на палец и любовалась блеском на солнце. Когда мы сели обедать, то я поместилась возле брата, чтобы слышать его голос. И вдруг мне захотелось снять колечко и одеть на другой палец. Но нечаянно оно упало на тарелку и издало мелодичный звук. Очевидно, этот звук показался брату слишком резким. Он тогда вел серьёзный разговор, с приехавшим помещиком Чарнышем.
- Оленька, перестань! – прерывая свою речь, сказал братец. Я спрятала кольцо, но через минуту мне захотелось вновь услышать приятный звон. И я снова уронила его на тарелку.
- Оленька, я тебе говорю, перестань! - строго сказал он. Я снова спрятала колечко, но когда убрали блюдо, и передо мной вновь оказалась пустая тарелка, то я снова почувствовала непреодолимое желание, снова услышать звон колечка.
Братец, молча, взял колечко и спрятал его в карман. Когда гости разъехались, я робко попросила его вернуть.
- Не отдам, ты непослушная - сказал он с улыбкой. Я снова робко попросила его.
- Ну, пойди, возьми в гостиной на окне
«Я побежала в гостиную, и там, на окне действительно лежало моё колечко, но когда я хотела взять его, то оно рассыпалось на кусочки. В слезах я прибежала к брату и тихо сказала ему: «Братец, зачем вы разбили колечко?»
Ему, очевидно, сделалось жаль меня, и он пообещал привезти ещё лучше. В следующий свой приезд он исполнил своё обещание.
Воспоминания детства
Величайшим наслаждением для меня – вспоминала Ольга Васильевна:- было чем-нибудь угодить брату, и в этом отношении никто, кроме меня, не мог так тонко подметить его привычки, чего он любил, а чего недолюбливал.
«Когда я могла пришить пуговицу к его сюртуку, то я чувствовала себя счастливой целый день. Тогда Гоголь был большим франтом, у него всегда в чемодане было несколько сюртуков, разных цветов и целая коллекция разноцветных жилетов из многих материй: шёлковые, бархатные, атласные, кашемировые. Однажды он привёз очень дорогой жилет из золотой парчи и подарил его Оленьке, которая потом из него сделала что-то для церкви.
Во время приездов в отчий дом знаменитый писатель Николай Гоголь размещался во флигеле в комнате с балконом, выходящим в сад. В этой комнате он работал, поэтому ежедневно запирался с утра и до обеда.
«Как я была счастлива, когда братец брал меня с собою, когда ехал в гости или лес. Однажды мы ехали и увидели, что вдоль дороги паслось большое сообщество дроф. Братец приказал кучеру остановить лошадь, встал из дрожек, прошёл несколько шагов и прицелился тростью. Дрофы стали медленно взлетать, а братец сел обратно и мы поехали дальше. Я много смеялась над этим поступком, брата, не понимая, зачем он это сделал».
«Да весело жилось у нас в Яновщине, когда приезжал туда братец. Тогда к нам часто приезжали соседи. Всем хотелось посмотреть на известного писателя, хотя многие боялись, чтобы он про них не написал в своих произведениях».
«Братец со всеми шутил и подробно расспрашивал о делах житейских и хозяйстве. Но некоторых соседей он не любил. И когда они приезжали. То он, бывало, запирался во флигеле и целый день оттуда не выходил, несмотря на просьбы маменьки».
«Но зато когда братец уезжал, вместе с его отъездом для меня закатывалось солнце радости: Наступала мокрая туманная осень, а за нею бесконечная зима с длинными вечерами. С однообразным докучливым сматыванием и разматыванием клубков ниток, подготавливаемых для ткача, при тусклом свете сальных свечей. Тоскливо, холодно, одиноко, неуютно…» - вспоминала Ольга Васильевна.
Только к пятнадцати годам организм Ольги Васильевны окреп, и она стала быстро развиваться – много читала и писала. К чтению у неё проявилась прямо таки страсть. Она по несколько раз перечитывала всё то, что попадалось печатного в их глухой деревне.
Самым любимым занятием было чтение книг и писем брата. Сначала эти письма были заполнены просьбами о высылке различных материалов: описание свадебных обрядов, названия национальных костюмов. Затем Гоголь давал сестре много советов. Но мало-помалу его послания стали носить нравоучительный и философский характер. Он писал о жизни. размышлял как следует вести эту жизнь, чтобы приблизиться к Богу.
Эти письма производили на Ольгу Васильевну сильное впечатление. Николай Васильевич тогда поселился в Риме и приезжал в родное село очень редко. Но зато письма сделались более глубокими и поучительными.
В памяти Ольги Васильевны очень ярко отложилась поездка с братом в Москву за сёстрами. Гоголь уже тогда стал не таким как был ранее. Он сделался более религиозным, и во время поездки, ни на минуту не выпускал из рук Евангелие, которое всегда возил с собою. Это путешествие очень понравилось Ольге Васильевне, главным образом, что она могла ухаживать за братом: готовила ему чай, следила за вещами, приготавливала постель.
Привезя сестёр обратно в деревню, Николай Васильевич уехал в Рим, и его приезды на родину, сделались ещё реже. Но теперь эти посещения причиняли любящей сестре больше горя, чем радости.
Никто не следил за тем, что происходило в душе великого писателя, как беспредельно любящая его глухая сестрёнка.
Как она вспоминала в своих мемуарах – «Исчезла та беззаботная весёлость, какую он иногда обнаруживал в обществе соседей, пропали самоуверенность и спокойствие. Лицо его осунулось». Часто приходя в его кабинет – рассказывала Ольга Васильевна – я наблюдала на конторке, вместо ровно и чётко написанных страниц, какие-то каракули. Когда ему не писалось, Николай Васильевич обыкновенно чертил пером различные фигуры, но чаще всего церкви и колокольни. Прежде бывало, по приезду он затевал что-нибудь новое в хозяйстве: то начинает посадку фруктовых деревьев, то заводил разговоры с крестьянами, пробовал их пищу, помогал им устраивать хозяйство, давал советы. А теперь братец всё забросил, и когда матушка жаловалась на безысходность имения, только болезненно морщился». Иногда когда ему удавалось хорошо поработать утром, он приходил к обеду весёлый и довольный. А после трапезы упрашивал свою тётушку Екатерину Ивановну петь под мой аккомпанемент украинские песни, причём сам подтягивал, притоптывал и прищёлкивал пальцами. Очень Гоголь любил старую песню « Гоп, мои гречаники, гоп мои бiлi» В этот момент в нашем доме всё оживало, маменька улыбалась, а в дверях появлялись весёлые лица прислуги…
Однако эта вспышка весёлости быстро проходила и снова братец, мрачный и подавленный уходил в свой кабинет».
Последнее желание Гоголя
В последние годы своей жизни Николай Васильевич Гоголь мечтал, чтобы в доме матери устроить, нечто приюта для странников. Он хотел, чтобы каждый страждущий душой и телом находил здесь кров, утешение и исцеление. Ему хотелось, чтобы здесь человек, страдающий от насилия и неправды, обретал бы помощь, словно оазис в пустыне.
Конечно, эти мечты казались сёстрам-институткам чем-то неосуществимым. Не могла этого душевного порыва понять и мать Гоголя – Мария Ивановна, лишь только одна Ольга Васильевна поддерживала идею брата, пытаясь помогать её осуществлению. К величайшей радости Николая Васильевича она очень заинтересовалась медициной. С жадностью девушка перечитывала все лечебники, что он ей привозил, собирала лечебные травы, записывала рецепты народных средств, что ей удавалось узнать у местных знахарей, занималась гомеопатией. Кстати в деревне оказался хороший столяр, который изобрёл ей аптечный шкаф.
Однако она не довольствовалась лечением больных у себя, а ездила к ним в соседние деревни. Николай Васильевич с большим интересом наблюдал за деятельностью своей младшей сестры. Высылал ей деньги на покупку лекарств, требовал подробных писем обо всём, что пришлось ей наблюдать интересного и грустного в жизни тех, кто обращался к ней за помощью.
Мало-помалу между сестрой и братом установилась тесная духовная связь, поддерживаемая общим желанием принести пользу страждущему человечеству.
Жизнь Ольги Васильевны такая печальная и одинокая, внезапно сделалась такой полной, насыщенной и сознательной. Раньше она не знала, куда девать своё время, а теперь его катастрофически не хватало. Жизнь начала ей улыбаться, лишь только тягостные переживания за любимого брата, отравляли её существование. Гоголь постоянно болел, письма его делались всё мрачнее и мрачнее. Он просил мать и сестёр всё чаще молиться о нём. И наконец, прислал послание о своем желании поездки к Гробу Господня в Иерусалим.
Ольга Васильевна ожидала, что это путешествие возвратит брату душевный покой и работоспособность. Но как только он возвратился в отчий дом, она с первого взгляда на его страдальческое лицо, поняла, что эта поездка ничего не дала брату, а даже напротив ещё больше подорвала его слабеющие силы.
Николай Васильевич ни с кем не разговаривал, и только рассказы младшей сестры и её аптека оживляли его. Перед отъездом в Москву, он подарил Ольге Васильевне палочку, привезённую им из Иерусалима.
«Последний раз, - вспоминает Ольга Васильевна брат заезжал, когда ехал из Одессы в Москву – тогда он был совсем больным, и когда мы посадили его в дорожную коляску, то я почувствовала, что мы больше его не увидим.
В последних числах февраля 1852 года, семья получила извещение о смерти великого писателя Николая Васильевича Гоголя.
Монастырский уклад
Смерть великого писателя сильно отразилось на душевном состоянии его родных. Вот, о чем пишет в своих мемуарах Ольга Васильевна.
«Со смертью брата наш дом и так невесёлый, обратился в какой-то гроб. Маменька до самой смерти ходила вся в траурной одежде и напоминала монахиню. Сёстры и прислуга ходили на цыпочках и разговаривали шёпотом, А я целые дни, целые месяцы просиживала на одном месте в каком-то оцепенении, совершенно утратив сон и аппетит… Всё замерло всё затихло, как будто в доме был при смерти больной».
Как гласит народная поговорка: «Где появляется труп, там собираются вороны и стервятники». Так и в доме Марии Ивановны всё чаще и чаще стали появляться пожилые монахини и молодые монашки и странницы. Довольно часто стала приезжать игуменья из соседнего монастыря. Постепенно в доме стал мало - помалу устанавливаться монастырский режим.
Монахини по-своему стали утешать и Ольгу Васильевну, расписывая ей яркими красками прелести иноческой жизни. Рассказывали о том, какой трепет охватывает одинокую душу в монастыре. В конце концов, её убеждали пешком пойти в далёкий скит и там молиться. Но ничего даже любовь к Богу и личное благополучие не могли заглушить её горе о потере любимого брата.
Целительница
Одно лишь, исполнение последнего желания родимого брата не позволяло Ольге Васильевне уйти в монастырь от мирской жизни. Постепенно слава о ней как о целительнице стала распространяться по округе. К ней по-прежнему приходили больные и от неё ожидали помощи крестьянские семьи.
В те годы в деревнях никакой врачебной помощи не было. Доктора попадались в городах, да изредка у богатых помещиков, Впрочем, многие из тех врачей основывали своё лечение на кровопускании и пиявках.
Никто – как говорила Ольга Васильевна, - в то время не мешал людям умирать, и иногда умирали от самых незначительных заболеваний.
Особенно часты были в деревнях желудочные хвори. Люди питались плохо и крайне нерегулярно – то постились и сидели на одном хлебе и капусте, а то вдруг объедались свининой, арбузами или плохо пропечённым хлебом.
Кроме желудка, в деревнях ещё можно было наблюдать болезнь именуемую порухой. Порушиться – означает надорваться от непосильной работы, от сильного напряжения и поднятия тяжестей. Во время этого происходит сильное растяжение связок и сухожилий и человек постепенно страдает. чахнет, теряет аппетит, худеет и в итоге кончает калекой или смертью.
Эти два тяжких бича умело могла излечить Ольга Васильевна, снабжая людей бесплатным лекарством. Естественно, к ней приходило множество больных, особенно по праздникам, и ей приходилось забывать своё горе, чтобы услышать о бедах и страданиях других. И эти чужие мучения, наконец, залечили её душевную рану. Но особенно много горя ей пришлось увидеть во время эпидемии холеры, в середине пятидесятых годов.
По рассказам Ольги Васильевны, в той местности, где они жили, от этой неизлечимой болезни ежедневно умирало около сотни больных. Весь край был одет в траур, похоронный звон не умолкал ни на минуту, люди умирали в домах и поле внезапно, что их не успевали хоронить. Не минула холера и селения, в которой проживала Ольга Васильевна. И она - народная целительница, знахарка вступила в противоборство с этим заболеванием. Конечно, вылечить тяжелобольного, ей удавалось очень редко. А вот предупреждать различные заболевания она умела.
Она, прежде всего, поняла, чтобы не заболеть холерой, нужно иметь исправный желудок, поэтому всем без исключения она давала настой цыротварного семени и советовала вместо воды пить чай или отвар травы, называемой «деревием». И тот, кто следовал её советам, быстро избавлялись от холеры. Сама Ольга Васильевна не боялась холеры, а смело заходила во все хаты с прислугой, нагруженной медикаментами.
Труды её увенчались успехами; смертность от холеры в Яновщине была гораздо меньше, чем в других соседних областях. К зиме страшная эпидемия стихла. Но у Ольги Васильевны, появились новые заботы, поглощавшие её внимание. Помимо медицины она стала изучать различные ремёсла. В особенности ей понравилось – слесарное дело – она даже прослыла среди соседей часовым мастером. Часто ей поручали ремонт настенных часов, что она с удовольствием делала.
Замужество
Конечно, о замужестве Ольга Васильевна никогда не помышляла. Даже когда с ней разговаривали об этом, то она с улыбкой отвечала: «Кто же возьмёт меня глухую калеку, да ещё бедную и некрасивую».
Но вот однажды соседка привела в дом какого-то офицера Головню, которого Ольга Васильевна спасла во время эпидемии холеры. И тут внезапно этот мужчина попросил её руки у маменьки. (У него тогда оканчивался отпуск и потому он так торопился – объясняла Ольга Васильевна историю своего замужества). На это предложение руки и сердца Мария Ивановна совершенно спокойно отказала, объясняя, что Оленька не собирается замуж, так как готовит себя к постригу в монастырь.
Головня уехал в полк и вместо женитьбы попал на Крымскую войну. Участвовал в обороне Севастополя, получил несколько ранений. Хочется отметить, что вести с театра военных действий, лишь изредка достигали их деревни, вследствие, чего обитатели, относились к той войне хладнокровно. Но вот пронеслась весть о смерти царя Николая I, и о вступлении на престол его сына Александра. Даже до их селения, долетел слух, что смерть царя не была случайной. Поговаривали, что самодержец отравился ядом вследствие неудач постигших его в последние годы царствования.
Одновременно стали толковать, что новый император, собирается дать крестьянам волю. Эти все слухи взбудоражили общество. Встревоженные помещики чаще стали навещать друг друга, а затем запирались в дальних комнатах, отослав прислугу, вели разговоры шепотом.
Однако в доме Ольги Васильевны вести о предстоящем освобождении крестьян не вызывали никаких особых волнений и тревог. Маменька Мария Ивановна, совершенно не умела эксплуатировать труд даровых рабочих, и часто эти крепостные ей были больше в тягость, а не на пользу. По отзывам соседей, она была плохой хозяйкой, и не разорилась только благодаря поддержке, которую ей оказывал Николай Васильевич Гоголь не только при жизни, но и после смерти, так как от продажи его произведений она получала основной доход.
«Если бы не братец - вспоминала Ольга Васильевна, все бы мы были нищими, только его трудами все мы жили и живём».
Вскоре после смерти императора Николая война была закончена, и капитан Головня, которому несколько лет назад было отказано в руке Ольги Васильевны, снова приехал просить этой руки. Он был украшен орденом и тремя ранами, которые всю жизнь его сильно беспокоили.
Ольга Васильевне сделалось жаль этого израненного человека, и она не задумываясь, приняла его предложение.
«Что ж теперь и он калека и вероятно, любит меня раз не забыл за эти четыре года» - думала она, и это чувство сострадания стало единственным поводом к замужеству.
Однако со временем она привязалась к рассудительному и заботливому мужу, а когда у неё родилась дочь, то Ольга Васильевна полюбила мужа, также сильно как когда-то своего незабвенного брата.
Счастливый брак
Головня вскоре вышел в отставку и взял в аренду имение какой-то помещицы. Оказалось, что у него обнаружились способности в сельском хозяйстве. Когда разорённые и перепуганные помещики бежали из деревень, он прекрасно сумел приспособиться и с успехом закончил свою аренду.
Мария Ивановна Гоголь узнав, что зять оказался хорошим хозяином, пригласила его управлять их полуразорённым имением. На что тот охотно согласился и немедленно с семьёй переехал в Яновщину.
С этих пор жизнь Ольги Васильевны сделалась наиболее полной и содержательной. Вскоре у неё родилось несколько детей. Разрослось домашнее хозяйство и пришлось помогать мужу в ведении счетоводства. Снова их селение стали посещать соседи. Жизнь стала налаживаться, самым благоприятным образом.
Удары судьбы
Но видно не дано было провести Ольге Васильевне жизнь помещицы средней руки. Здоровье её мужа, подорванное Севастопольской обороной и Венгерским походом, стало катастрофически ухудшаться. Вновь дали знать о себе старые раны. Несмотря на её медицинский уход и опеку, он умер, не дожив несколько месяцев до своего пятидесятилетия.
Велико было горе Ольги Васильевны, однако на руках у неё осталось трое малолетних детей, которых нужно было вырастить и воспитать. Эту тяжкую задачу, поглотившую её жизнь, она выполнила, как умела. Дети окончили учебные заведения, дочь вышла замуж, а сыновья стали офицерами и служили в кавалерийском полку.
Ольга Васильевна одиноко поселилась в отцовском имении, с мыслью, что настало время отдохнуть и спокойно дожить свой век.
Но – нет! Судьба снова на неё обрушила град трагических ударов. Младший сын привёз ей страшную весть, о том, что старший сын – Николай умер на дуэли. Николаю – только исполнилось двадцать пять. Не успела Ольга Васильевна примириться с этим несчастьем, как снова неожиданный удар. Её двадцатисемилетняя дочь, скончалась после родов, оставив трёх малюток, которых привезли к ней в поместье. И снова сострадание к этим новорожденным существам, забота и ответственность за их жизнь, отодвинула на задний план семейное горе. Дни Ольги Васильевны наполнились трудными заботами о выращивании малюток. И эта задача тоже была ею решена: девочки подросли, окончили учебные заведения и удачно вышли замуж.
Наконец на склоне лет, судьба как будто сжалилась над старушкой. Её единственный, оставшийся в живых сын, вышел в отставку и занялся хозяйством и общественной службой.
Хозяйство пошло недурно, а земская служба доставляла много интересного, чем сын с ней охотно делился. Ольга Васильевна много читала, интересовалась политической и общественной жизнью, и часто говорила, что на старости она получает то, образование, которое не смогла получить в молодости.
События 1905 и 1906 годов не прошли бесследно для Ольги Васильевны. Когда начались общие забастовки, то в их селении они приняли довольно уродливую форму, не имея никакой почвы для классовой борьбы. Многие местные жители попросту превратились в воров и разбойников. Образовалась шайка, которая величала себя «ливоруционерами», что возможно должно было обозначать революционеров. Эта шайка безнаказанно грабила как помещиков, так и крестьян и вела разгульную жизнь.
Однажды эта пьяная ватага решила позабавиться и подожгла скирду соломы во дворе Ольги Васильевны. У старушки из прежних лет, сохранилась инстинктивная боязнь пожаров. Это стихийное бедствие, когда не было страхования, а всё имущество заключалось в вещах, в старину считалось одним из самых ужасных и губительных. Ольга Васильевна была сильно испугана этим поджогом, и этот страх ускорил процесс разрушения её бедного сердца.
Христианская смерть
Однако до самой смерти она сохраняла поразительную ясность ума. Незадолго до смерти она прочла «Исповедь» и «В чём моя вера» Льва Николаевича Толстого. Эти произведения произвели на неё сильное впечатление.
«Знаешь ли, - сказала она своему сыну, окончив чтение, - я до сих пор не понимала и не знала Толстого, он мне всегда казался страшным грешником, и я очень беспокоилась, что ты его читаешь. Но теперь я убедилась, что он очень умный человек и многое понимает правильнее, чем мы».
Оставшиеся дни, несмотря на страшные страдания, вырывавшие у неё страшные стоны, она внимательно сводила последние счёты с жизнью. Ольга Васильевна раздала последние крохи своего имущества, а пенсию, которую она получала как вдова майора, распределила на свои похороны.
«Чтобы никто не потратился ни единой копейкой на мои похороны» -завещала старушка. Затем она придумывала, кому ещё должна, но таких больше не оказалось.
До самой смерти Ольга Васильевна лечила больных. И даже на смертном одре давала советы, какое принимать лекарство, нуждающимся в её помощи людям.
Пятого декабря 1907 года в 12 часов, её сердце навсегда остановилось. Так окончила свою долгую жизнь, полную тяжких страданий и самоотверженной христианской любви, почтенная сестра великого писателя Николая Васильевича Гоголя - Ольга Васильевна Головня.
(статья опубликована в журнале «Аве», 2019)
Автор: Вячеслав Слисарчук